Лидер Исламской Республики Иран, 76-летний верховный аятолла Али Хаменеи накануне попал в больницу, сообщили в четверг арабские и израильские СМИ. Правда, пока это не более чем слухи, официальный Тегеран на сей счет отмалчивается. В начале осени аятолла перенес операцию, казавшуюся тогда успешной, но теперь, пишут газеты, он вновь госпитализирован и остается в критическом состоянии.

«Поговаривают, сам аятолла называл его имя в качестве преемника. Это консерватор даже более радикальный, чем Хаменеи, антизападник и противник либерализации в любых ее проявлениях»

Хаменеи – высший руководитель Ирана с 1989 года. С 1981 по 1989 год он занимал должность президента, которая считается второй после верховного аятоллы. В его руках сосредоточена почти абсолютная власть – это одновременно и духовный, и политический лидер страны, и верховный главнокомандующий. Президент, руководящий повседневной экономической деятельностью, также находится под надзором аятолл.

Разгул теократии

Официально у Хаменеи нет «первого зама», поэтому заменить духовного вождя никто не может. Зато его может признать недееспособным «ареопаг» из 86 старейшин – самых авторитетных религиозных деятелей. Совет избирается всеми иранцами, имеющими право голоса, и имеет право отстранять вождя на время, а в случае смерти – назвать имя нового.

«Мы все желаем здоровья аятолле, надеюсь, что Аллах нас услышит. Но рак – это серьезная болезнь», – напомнил газете ВЗГЛЯД известный иранист, старший научный сотрудник Института востоковедения РАН профессор Владимир Сажин. Он предположил, что случае смерти лидера в совете будут обсуждаться трое основных претендентов, фаворитом же слывет заместитель председателя совета старейшин аятолла Махмуд Хашеми-Шахруди. «Поговаривают, сам аятолла называл его имя в качестве преемника. Это консерватор даже более радикальный, чем Хаменеи, антизападник и противник либерализации в любых ее проявлениях», – сказал Сажин. В его пользу говорит и возраст – всего 66 лет, что можно считать молодостью на фоне других членов совета.

«Вторым кандидатом считается прагматик, центрист, бывший президент Али Акбара Хашеми Рафсанджани. Это самый известный за границей политик и, кстати, самый богатый человек в стране. Он, конечно, авторитетный, но у него много противников и оппонентов. К тому же он еще старше Хаменеи, ему уже больше 80 лет. Третьим называют главу судебной системы Ирана аятоллу Садека Лариджани, это брат другого известного политика – спикера парламента и бывшего секретаря совета безопасности Али Лариджани. Он имеет репутацию либерала, но опять же – либерала по меркам Ирана», – сказал профессор.

Шансы «либерала и центриста» профессор оценивает невысоко, поскольку в совете преобладают консерваторы. Шахруди же, как предполагает Сажин, начнет сворачивать те послабления, которые было начались после избрания Хасана Роухани президентом в 2013 году. «В таком случае ситуация вокруг и в самом Иране изменится», – уверен иранист.

Однако предугадать итог голосования в совете старейшин почти невозможно, оговорился Сажин. Этот совет напоминает конклав в Ватикане, на котором избирают Папу. Заседания закрытые, и народу объявляют только итоговое решение. «Я вот вам назвал три фамилии, но все это условно. Когда в 1989 году болел аятолла Хомейни, я как раз сам был в Тегеране. Телевидение даже вело трансляцию из больницы, где он лежал, – вспоминает Сажин. – Звучало много разговоров о том, кто станет преемником. И звучали совсем иные фамилии, мало кто упоминал Хаменеи. Как выяснилось потом, в рейтинге кандидатов Хаменеи был вообще на 14-м месте. Но, исходя из самых разных компромиссов и резонов, в итоге старейшины сошлись на его кандидатуре.

Узор персидского ковра

«В Иране есть одна особенность: выполняются предписания живого аятоллы, затем верующие вправе потребовать их подтверждения от нового высшего руководителя», – сказал РИА «Новости» член Европейского общества иранистов Владимир Юртаев. Как отметил эксперт, смерть рахбара (высшего руководителя) может негативно отразиться на внешней и внутренней политике, в частности на переговорах по ядерной программе. «Учитывая, что действующий рахбар издал фетву, что Иран не может, не будет и не должен не только обладать, но и производить атомное оружие, я бы пожелал ему долгих лет жизни, – сказал Юртаев. – Если появится новый рахбар, то он должен будет издать новую фетву по этому важному вопросу».
Президент Института Ближнего Востока Евгений Сатановский, напротив, уверен, что смерть рахбара не отразится на политике исламской республики. «Иран очень похож на Советский Союз. Только вместо социализма там шиитский ислам. Иран будет делать то, что он делает. Иран – империя, и он выстроит себя как империю и с ближним окружением, и с дальним окружением. Работая над атомным оружием, Иран получит его, и это обрушит режим нераспространения. Иран нормализует отношения с Америкой, да и со всеми, кто вслед за Америкой подверг его санкциям. Иран жестко отстаивает свои интересы на Каспии», – сказал газете ВЗГЛЯД Сатановский.
По его мнению, Иран относится к той же категории стран, что и Россия с Китаем, которые свою стратегию отстаивают очень твердо. «Это же персы! Причем независимо от национальностей, включая азербайджанцев и курдов. Они нетерпимы к любым попыткам давить на них. А что касается торговли, в том числе и переговоров с «шестеркой», то, простите, народ, который две с половиной тысячи лет торгует коврами, торговаться-то умеет, причем лучше тех, кто его пытается обойти», – сыронизировал эксперт.
В случае смены аятоллы политолог допускает перемены только в нюансах. «Иран, конечно, идет на то, что в мире называют либерализацией. Появление Роухани на смену Ахмадинежаду на деле означает, что старый религиозный истеблишмент сдавил брутальное светское крыло КСИР, которое предпочитало действовать не рапирой, а дубиной, и много чего напортили. Но в целом курс страны останется последовательным», – убежден Сатановский.

В Израиле пресса в четверг не скрывала злорадства по поводу сообщений из Тегерана. Издание Jewish Business News, которое цитирует «Лента.ру», назвало ухудшение здоровья Хаменеи «пуримским чудом». «В Израиле никто не будет лить слезы по случаю смерти не лучшего друга нашей страны, – подтвердил в интервью газете ВЗГЛЯД бывший советник израильского премьера, политолог Бенни Брискин. – Евреи любят всякие чудеса. И как раз сегодня отмечается Пурим – это веселый, карнавального рода праздник. Он связан с избавлением еврейского народа от угрозы истребления, которая как раз исходила от той же Персии, то есть современного Ирана».
«Повторяю, никто не будет плакать. Однако мы понимаем, что руководство Ирана – коллективное. Собственно, правит Ираном совет мудрецов, поэтому преемственность власти хорошо обеспечена. Уход одной личности вряд ли может серьезно изменить внутренний, а тем более внешний курс. В Иране если и возможны перемены, то это зависит только от населения страны. По всем данным, там есть достаточно много сил, в первую очередь студенты, которые недовольны режимом. Но без внешней поддержки им не хватает сил совершить переворот», – посетовал Брискин.
Политолог не ожидает никаких перемен, в том числе и по ядерной программе. «Вот Роухани тоже считался большим либералом на фоне Ахмадинежада. Вот пришел либерал – и что? Ничего не изменилось, кроме того, что Запад решил, что теперь можно вести переговоры», – признал Брискин. Эксперт отказался оценивать шансы трех претендентов, имена которых называли его коллеги. «Из Тегерана выпускают «утечки», будто один – либерал, другой – центрист, а третий – консерватор. Это хитрая восточная, персидская игра. Кто бы ни оказался, линия не изменится», – уверен он.
В отличие от Сажина, Брискину кажутся более высокими шансы тех, кого на Западе считают либералом или «середнячком». «Идут крайне важные переговоры, так сказать, о перемирии с Западом на 10 лет – это то, против чего так бьется на всех международных площадках Израиль. А в Тегеране сидят очень умные люди. Добиться соглашения Ирану будет легче, если формально у власти окажется так называемый либерал, чем декларируемый фанатик. Если изберут фанатика, то у Запада появятся поводы, чтобы осторожнее отнестись к заключению договора», – пояснил он.