Думаю, ежегодная прямая линия с Владимиром Путиным была, без преувеличения, одним из важных событий прошедшей недели. Как в России, так и во всём мире, поскольку не увидеть в ней массы скрытых, а то и явных намёков для Запада по поводу текущей позиции России в стремительно изменяющемся мировом укладе было просто невозможно.

Многие фразы, прозвучавшие в этом, казалось бы, достаточно интимном вопросе общения Президента России со своими согражданами, оказались отнюдь не столь внутрироссийскими, сколь обращёнными к внешним наблюдателям, которые очень внимательно отслеживают заявления первого лица российской власти.

И, в общем-то, незамедлительная реакция Европы на данные заявления Владимира Путина прозвучала практически сразу: уже 18 апреля канцлер Германии Ангела Меркель ещё раз заявила о возможности и перспективе «зоны свободной торговли от Владивостока до Лиссабона», а 19 апреля президент Франции Франсуа Олланд предложил России снова «поговорить о поставках вертолётоносцев «Мистраль».
Правда, уже через неделю все эти разговоры затихли и как-то явно сошли на нет, так и не превратившись в какие-то реальные активные действия.

Что же было предложено Россией взамен на продолжение процесса евразийской интеграции с участием ЕС и для сохранения достигнутого в 2010-е годы уровня европейско-российских отношений?

Сказано в прямой линии было немало, обсудили и коров, и выбор собаки, но данное предложение, сделанное «лично для Европы», было сформулировано предельно чётко:

а) отказ от имперских амбиций России;
б) нерушимость текущего мироустройства, заданного распадом СССР 1991 года и подчёркивание первичной роли России в этом процессе;
в) западные страны и Украина — партнёры России;
г) сейчас войны на Украине нет, есть определённые эксцессы и неприятности.

При этом все эти заявления были сделаны в рамках весьма полного и детального «экономического отчёта за год» с уже традиционным и, в общем-то, дежурным рефреном о практически полной идеологической самокастрации России, политике «взаимодействия и сотрудничества» и длящемся пренебрежении к советскому периоду российской истории.

При этом, в общем-то, столь же дежурным было и недоумение о том, что с Западом не получается выстроить партнёрские взаимоотношения, что экономические санкции так никто и не снимает, а ситуация «американского вассала», столь неприятная для России, снова ставится на повестку дня со стороны США.

Конечно же, внести Европу и США в список недружественных по отношению к России стран, учитывая вышеуказанное «европейское послание», было практически нереально — в силу чего в главных врагах России оказались почему-то ксенофобия, международные террористы и организованная преступность.
При том, что в ответном слове США в ранге своих главных угроз уже честно и весьма последовательно числят лихорадку Эбола, ИГИЛ и саму Россию.
Вот такой понимаешь, неэквивалентный обмен.

Безусловно, столь невнятное формулирование риторики государственного уровня на фоне происходившего за последний год на Украине, в Крыму, на Донбассе, да и в самой России вызвал волну непонимания в российском обществе.
Можно ли пытаться одновременно воевать и не воевать на Украине, дружить и не дружить с США, сближаться и удаляться с Европой, защищать соотечественников и отказываться от имперских амбиций, постулировать нерушимость границ 1991 года и пытаться выстроить свой военно-политический и экономический блок на просторах Евразии?

Каждый из этих вопросов несёт в себе два несовместимых утверждения. И, каждый из них, конечно же, должен разрешиться в какую-то одну сторону.

Если Россия не сможет выстроить свой экономический блок, то его выстроит ЕС.
Если Россия не защитит соотечественников за рубежом, то они для неё исчезнут.
Если Россия не сможет подружиться с США, то она с ними поссорится.
Если Россия не приближается к ЕС, то она от него удаляется.
Если Россия не воюет с Украиной, то она находится с ней в мире.

В современном нам мире нет ничего неизменного и вечного — и пример Украины это наглядно показал. За последний год я множество раз слышал одну и ту же фразу: «Но как, как Украина дошла до нынешней ситуации? Ведь мы жили в одной стране!»
Вот так и дошла. Шаг за шагом. То, что было невозможным в 1991 году, стало допустимым в 2004 — и обыденным в 2014-м.

Точно также, шаг за шагом, меняется и ситуация с США, Европой и самой Россией.
Нетрудно видеть, что на протяжении периода 1991-2015 годов Россия лишь теряла большую часть своей зоны влияния — как в мире, так и, что особенно важно, на своём собственном, казалось бы совершенно закрытом от внешнего влияния пост-советском пространстве.

Ситуация «выбора без выбора», когда совершенно негодные рецепты и подходы раз за разом пытались реализовать во взаимоотношениях с США и Европой, приводила лишь к тому, что Россия шаг за шагом теряла союзников, друзей и зоны влияния в мире.

И, когда это коснулось уже критически важного — безопасности всего южного фаса российской территории — провела в прошлом марте стремительную и успешную операцию по присоединению Крыма.

Да, Крым позволил России избежать быстрого кризиса на южном направлении. Именно российский Крым «держит» сегодня и Кубань, и Краснодарский край, да и весь неспокойный Кавказ, позволяя обеспечивать спокойствие юго-запада России.
Но Крымом отнюдь не закончился, а лишь начался украинский кризис.

Ведь, как говорится, «солнце Крыма погасло на Донбассе».
Сегодня ситуация на Украине не может оставаться «такой, как есть». Донбасс и Крым оказались заложниками текущей украинской ситуации, пребывая в статусе непризнанных территорий и пополнив ряды Абхазии, Южной Осетии и Приднестровья.

Даже реальное включение Крыма в российские границы не сняло массы вопросов международного признания. Крым, фактически обеспечивая безопасность российского юго-запада, одновременно и сам стал проблемой, и потянул за собой вопрос Донбасса и всей Украины.

Уйти от этой проблемы невозможно. Можно заявить об отсутствии имперских амбиций, но тогда невозможно никуда «спрятать» Крым. Можно заявить о естественности границ 1991 года, но тогда Донбасс будет внутренним делом Украины, эдакой полицейской-операцией переростком. Можно говорить о «наших партнёрах», но тогда о собственном военно-политическом и экономическом блоке можно навсегда забыть — у «партнёров» есть свои интересы и они и в самом деле видят в России только «вассалов». И даже — прямых врагов.

Да, заявления, прозвучавшие на прямой линии, можно трактовать и как «искусство возможного», как действия руководства страны в критической ситуации, когда события весны прошлого года были и в самом деле «головокружением от успехов», а последующие изменения внутренней и внешнеполитической обстановки привели к тому, что России приходится на ходу менять и планы, и публичную риторику.

Однако в этом случае по-прежнему остаются вопросы о том, как в дальнейшем реализовывать всё то, что было затеяно ещё до прошлогоднего обострения на Украине, в Крыму и на Донбассе.
Опять-таки, весь клубок проблем: США, ЕС, Украина, Донбасс, Крым, катастрофа 1991 года, имперские амбиции, дружба или вражда с Западом — всё взаимоувязано.

Нельзя вынуть из всего этого здания один кирпичик и назвать его «отдельной проблемой».

Пока существует нынешняя Украина — существует проблема Крыма и Донбасса. Русского Донбасса.

Существует и проблема самой Украины, что показало убийство Олеся Бузины. Продолжись эта ситуация и дальше — и то, что в 2015 году было немыслимым, в 2025 году станет обыденным, несмотря на всю жуть современных киевских сюжетов.

Русская Украина может быть потеряна, как была потеряна в начале ХХ века русская Галиция.

Пока существует двойственность во взаимоотношениях с Западом — будет существовать и сама Украина, как инструмент воздействия на Россию. Если Россия не воюет с США, то это не означает, что США не воюет с Россией.

И представить себе то, что киевский режим добровольно и быстро осознает всю пагубность своего пути — невозможно.
Скорее уж, в логике обычного сюжета Латинской Америки — режим «выест до тла» тушу Украины, после чего выпотрошенная до основания страна станет громадной чёрной зоной между ЕС и Россией.

ЕС сможет остановить такую проблему на границах с Польшей, Венгрией и Румынией. А сможет ли остановить её Россия на границе 1991 года возле ростовского города Гуково?

Выбор между всеми альтернативами, между всеми возможными путями будущего развития надо будет сделать. Сделать рано или поздно.
Пока же выбора нет. А значит, нет и разрешения ситуации.
Следовательно, ситуация снова должна стать критической. И дай бог, чтобы кризис произошёл в США, Европе или на Украине.
Поскольку в противном случае к своему, собственному кризису Россия подойдёт без союзников и друзей, без военно-политических и без экономических блоков.

Только всё с теми же армией и флотом, которые уже упоминал Владимир Путин в своей речи. Правда, к ним всегда ещё исторически прилагались и имперские амбиции Российской Империи и СССР, но и тут России надо будет сделать несложный выбор — или самой становится империей — или же быть вассалом или врагом современного мирового гегемона.
Третьего, в общем-то, пока не дано.

«Конечно, Правительство всегда надо критиковать, и Президента надо критиковать, и губернаторов надо критиковать, и всех надо критиковать. Вообще, когда критика есть, она заставляет взглянуть на окружающую действительность свежим взглядом, всегда по-другому, это полезно».